А. Олейниченко

Продолжатель Феофана Исповедника о русах

Труд Продолжателя Феофана является продолжением хроники Феофана Исповедника и охватывает период с 813 по 961 год.  Труд был написан около 950 года анонимным автором (вернее, несколькими авторами) из круга Константина Багрянородного. В этом труде сохранилось несколько ценных свидетельств о русах. Как и патриарх Фотий, Продолжатель Феофана использует для обозначения русов несклоняемое в греческом слово Ῥῶς.  В первом из отрывков Продолжатель Феофана довольно кратко упоминает о нападение русов на Константинополь в июне 860 года в царствование императора Михаила III.

33. Потом набег росов (это скифское племя, необузданное и жестокое), которые опустошили ромейские земли, сам Понт Евксинский предали огню и оцепили город (Михаил[i] в то время воевал с исмаилитами). Впрочем, насытившись гневом Божьим, они вернулись домой – правивший тогда церковью Фотий молил Бога об этом, - а вскоре прибыло от них посольство в царственный город, прося приобщить их к Божьему крещению. Что и произошло[ii].
(Продолжатель Феофана, Жизнеописания византийских царей,С.-Петербург, Алетейя, 2009, с. 128-129)  Это событие подтверждено и другими источниками. Точная дата нападения на Константинополь содержится в так называемом Брюссельском кодексе, где кроме стихотворной хроники Константина Манассии (XIIв) содержится также краткая императорская хроника. В ней в частности и указана точная дата нападения на Константинополь - 18 июня 860 года.

«Михаил, сын Феофила, [правил] со своей матерью Феодорой четыре года и один — десять лет, и с Василием — один год четыре месяца. В его царствование 18 июня в 8-й индикт, в лето 6368, на 5-й год его правления пришли Росы на двухстах кораблях, которые предстательством всеславнейшей Богородицы были повержены христианами, полностью побеждены и уничтожены». (Шрайнер, 1991, 153)

В этом отрывке, росы представлены, как скифский народ. Обычно норманнисты не придают этому особого значения, объясняя это большой неопределенностью термина, который может быть приложим ко всем северным народам, в том числе и скандинавам. Это, мягко говоря, не совсем так. Во-первых, авторы хроники Продолжателя Феофана ничего не сообщают о скандинавах, во-вторых, термин скифы приложим в хронике только к западным славянам, болгарам и росам (восточным славянам). Более того, как только речь заходит о дромитах из рода франков в последующих отрывках, упоминания скифов пропадают. Чаще всего, в тексте скифами называются болгары («И монах Михаил, тоже брат Петра, имея в мыслях захватить власть над Болгарией, поднял бунт в одной из болгарских крепостей. И стеклись к нему отложившиеся от Петра скифы»(Продолжатель Феофана, Книга VI. Лев VI. Царствование Романа, 29).) В Книге V под скифами понимаются дунайские и балканские славяне. «К тому же еще и скифы, обитающие в Паннонии, Далмации и лежащих за ними землях (я имею в виду, хорватов, сербов, захлумов[iii], тервуниотов[iv], каналитов[v], диоклитианов[vi] и рентанов[vii]) , сбросили узду исконного ромейского владычества,…»( Продолжатель Феофана, Книга V.Историческое повествование о жизни и деяниях царя Василия…, 52) В принципе славянами и болгарами (включающими славянское население) список скифов и исчерпывается у авторов «Жизнеописаний». Еще в тексте встречается скиф Андрей, который помог Византии разбить арабов возле Тарса в 878 году. Но к какому конкретно народу он принадлежал установить по контексту нельзя. Можно предполагать, что это был крещеный славянин или болгарин. Как видим, круг племен, которых называют византийские авторы хроники, довольно ограничен и скандинавы нигде не просматриваются. Авторы хроники были сподвижниками и единомышленниками Константина Багрянородного, во всяком случае, были очень близки к нему. Книга V вообще приписывается самому Константину Багрянородному. Соответственно, ему принадлежит и приведенный отрывок о скифах Паннонии и Далмации, под которыми в основной своей массе понимаются славяне. В трактате «Об управлении империей» в главе 42 описываются подробно народы, которые в главе 43 названы северными скифами. Из этого описания хорошо видно, что Константин понимал под Скифией не вообще северные земли, а территории окружающие Черное море от Дуная до Кавказа. Речь идет о народах Причерноморского региона.  Все эти народы, так или иначе, попадали в сферу влияния Византии и вступали с ней в дипломатические и торговые контакты. В это описание попадают и росы, которые, как пишет Константин, живут в верховьях Днепра. «В верховьях реки Днепр живут росы; отплывая по этой реке, они прибывают к ромеям» (Константин Багрянородный, Об управлении империей, 42)(Этот отрывок так не нравится норманнистам, что большой поклонник норманнизма Бибиков даже не включил его во второй том норманнистического издания «Древняя Русь в свете зарубежных источников»). Константин Багрянородный практически везде под  Росией понимает исключительно земли в Восточной Европе на Днепре. Именно эти земли и, соответственно, восточных славян он называет скифами. В главе 9 Константин еще вводит понятие внешней Росии(τῆς ἔξω Ῥωσίας), но и здесь речь идет о территории Восточной Европы, в которые попадает и Новгород. Выделяя внешнюю Русь Константин как бы противопоставляет ее центру. И под этим центром он понимает Киев. Центром, как бы исходной точкой для россов он считает Киев, а не Скандинавский полуостров, о котором он похоже вообще ничего не знал. Никаких указаний на Скандинавию, или на то, что скандинавы прибыли и поселились в Киеве, у Константина нет. Все территории в Верховьях Днепра занимали восточные славяне. Константин был энциклопедистом и ученым, обладал пытливым умом, и было бы странно, если бы он не заметил, что росы совершенно другой в этническом и языковом плане народ. Представлять же полную ассимиляцию без остатка скандинавов среди восточных славян в течение 50 -60 лет, выглядит просто абсурдным. Фактически, кроме крайне сомнительной скандинавской этимологии днепровских порогов, у норманнистов нет никаких аргументов. Из текста хорошо видно, что ничто в нем не указывает на Скандинавию. Поэтому, так судорожно норманнисты цепляются за эту этимологию. Но, как мы уже показали, росские названия порогов можно вполне выводить из славянских языков.

В пятой книге, посвященной царствованию Василия I Македонянина (867-886), которая написана самим Константином Багрянородным, как это следует из ее заголовка (возможно потом отредактированная каким-то анонимом) находится отрывок с так называемым «фотиевым» или «первым» крещением русов. Этот загадочный эпизод не нашел отражения в русских летописях.

97. Щедрыми раздачами золота, серебра и шелковых одеяний он также склонил к соглашению неодолимый и безбожный народ росов, заключил с ними мирные договоры,  убедил приобщиться к спасительному крещению и уговорил принять рукоположенного патриархом Игнатием архиепископа, который, явившись в их страну, стал любезен народу таким деянием. Однажды князь этого племени собрал сходку из подданных и воссел впереди со своими старейшинами, кои более других по многолетней привычке были преданы суеверию, и стал рассуждать с ними о христианской и исконной вере. Позвали туда и иерея, только что к ним явившегося, и спросили его, что он им возвестит и чему собирается наставлять. А тот, протягивая священную книгу божественного Евангелия, возвестил им некоторые из чудес Спасителя и Бога нашего и поведал по Ветхому Завету о чудотворных Божьих деяниях. На это росы тут же ответили: "Если сами не узрим подобного, а особенно того, что рассказываешь ты о трех отроках в печи, не поверим тебе и не откроем ушей речам твоим". А он, веря в истину рекшего: "Если чего попросите во имя Мое, то сделаю" и "Верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит, когда оное должно свершиться не напоказ, а для спасения душ", сказал им: "Хотя и нельзя искушать Господа Бога, но если от души решили вы обратиться к Богу, просите, что хотите, и все полностью ради веры вашей совершит Бог, пусть мы жалки и ничтожны". И просили они: бросить в разложенный ими костер саму книгу веры христианской, божественное и святое Евангелие, и если останется она невредимой и неопаленной, то обратятся к Богу, им возглашаемому. После этих слов поднял иерей глаза и руки к Богу и рек: "Прославь имя Твое, Иисус Христос, Бог наш в глазах всего этого племени", - и тут же метнул в пламя костра книгу святого Евангелия. Прошло немало времени, и когда погасло пламя, нашли святой том невредимым и нетронутым, никакого зла и ущерба от огня не потерпевшим, так что даже кисти запоров книги не попортились и не изменились. Увидели это варвары, поразились величию чуда и уже без сомнений приступили к крещению.

(Продолжатель Феофана, Жизнеописания византийских царей, С.-Петербург, Алетейя, 2009, с. 213-214)

В этом отрывке также используется термин Ῥῶς. История с первым крещением русов очень темная и запутанная в самих византийских источниках. Согласно Окружному посланию патриарха Фотия в 867 году русы уже были крещены на тот момент. Как известно, Михаил III был убит 23 сентября 867 года и императором стал Василий Македонянин. Через два дня был низложен патриарх Фотий, выступивший против Василия Македонянина. Согласно Продолжателю Феофана ( в данном случае Константину Багрянородному) именно патриарх Игнатий рукоположил архиепископа для русов.  Это входит в противоречие с «Окружным посланием» патриарха Фотия к восточным престолам, написанного перед Собором 867 года, и в котором русы названы как народ, который уже принял крещение. В другом же документе, Парижском кодексе содержится краткая заметка с датой этого события: «В царствование императора Василия Македонянина, в 6390 году, был крещен народ Рос». 6390 год приходится на 1 сентября 881 года -31 августа 882 года. Но патриарх Игнатий умер в 877 году и его место снова занял патриарх Фотий.  

Дополнительную сложность создает и сомнение в том, что в «Окружном послании» действительно употребляется слово «рос». Как указала в своей статье Сырцова[viii],  в последних критических изданиях этого послания принято другое слово вместо этнонима Ῥῶς. Как утверждает Сырцова,  более тщательный анализ древнейших списков «Окружного послания» показал, что вместо Ῥῶς должно читаться слово τορῶς – ясно, прямо, сильно, громко. Это создает трудность с пониманием того, кого же имеет в виду патриарх Фотий. Возможно, что Фотий писал о крещении другого народа. Это в какой-то мере может разрешить противоречие между сообщениями различных византийских источников о крещении росов при патриархе Фотии и Игнатии. Но это все равно не отменяет факт упоминания крещения росов в византийских источниках. Ведь в данном отрывке из Продолжателя Феофана упоминаются именно росы. Кроме того, здесь очень важным является указание на то, что кроме крещения с росами были заключены и мирные договора. Причем речь идет не просто об откупе и полевом мире. Собственно о дипломатических миссиях, посольствах и переговорах росов с Византией сообщают уже Бертинские анналы под 839 годом. Сам факт указания на мирный договор показывает, что Византия стала рассматривать Русь уже в IX веке как серьезное политическое образование в Восточной Европе. Фактически это признание нового государственного образования восточных славян.

Также у Продолжателя Феофана содержится достаточно подробный рассказ о неудачном походе князя Игоря на Константинополь в 941 году. Русские летописи также подтверждают, что поход был неудачным, но в них нет подробностей этого похода.

39. Одинадцатого июня четырнадцатого индикта на десяти тысячах судов приплыли к Константинополю росы, коих именуют также дромитами, происходят же они из племени франков. Против них со всеми дромонами и триерами, которые только оказались в городе, был отправлен патрикий. Он снарядил и привел в порядок флот, укрепил себя постом и слезами и приготовился сражаться с росами. Когда росы приблизились и пришли к Фаросу (Фаросом называется сооружение, на котором горит огонь, указующий путь идущим в ночи), патрикий, расположившийся у входа в Евксинский понт (он назван "гостеприимным" по противоположности, ибо был прежде враждебен для гостей из-за постоянных нападений тамошних разбойников; их, однако, как рассказывают уничтожил Геракл, и получившие безопасность путешественники переименовали понт в "гостеприимный"), неожиданно напал на них на Иероне, получившем такое название из-за святилища, сооруженного аргонавтами во время похода. Первым вышедший на своем дромоне патрикий рассеял строй кораблей росов    ( Ῥουσικῶν πλοίων), множество их спалил огнем, остальные же обратил в бегство. Вышедшие вслед за ним другие дромоны и триеры довершили разгром, много кораблей потопили вместе с командой, многих убили, а еще больше взяли живыми. Уцелевшие поплыли к восточному берегу, к Сгоре. И послан был тогда по суше им наперехват из стратигов патрикий Варда Фока с всадниками и отборными воинами. Росы отправили было в Вифинию изрядный отряд, чтобы запастись провиантом и всем необходимым, но Варда Фока этот отряд настиг, разбил наголову, обратил в бегство и убил его воинов. Пришел туда во главе всего восточного войска и умнейший доместик схол Иоанн Куркуас, который, появляясь то там, то здесь, немало убил оторвавшихся от своих врагов, и отступили росы в страхе перед его натиском, не осмеливались больше покидать свои суда и совершать вылазки. Много злодеяний совершили росы до подхода ромейского войска: предали огню побережье Стена, а из пленных одних распинали на кресте, других вколачивали в землю, третьих ставили мишенями и расстреливали из луков. Пленным же из священнического сословия они связали за спиной руки и вгоняли им в голову железные гвозди. Немало они сожгли и святых храмов. Однако надвигалась зима, у росов кончилось продовольствие, они боялись наступающего войска доместика схол Куркуаса, его разума и смекалки, не меньше опасались и морских сражений и искусных маневров патрикия Феофана и потому решили вернуться домой. Стараясь пройти незаметно для флота, они в сентябре пятнадцатого индикта ночью пустились в плавание к фракийскому берегу, но были встречены упомянутым патрикием Феофаном и не сумели укрыться от его неусыпной и доблестной души. Тотчас же завязывается второе сражение, и множество кораблей пустили на дно, и многих росов убил упомянутый муж. Лишь немногим удалось спастись на своих судах, подойти к побережью Килы и бежать с наступлением ночи. Патрикий же Феофан, вернувшийся с победой и великими трофеями, был принят с честью и великолепием и почтен саном паракимомена.

(Продолжатель Феофана, Жизнеописания византийских царей, С.-Петербург, Алетейя, 2009, с. 262-263)

Как и в случае с нападением в 860 году, продолжатель использует в качестве этнонима тот же термин Ῥῶς:39. Δεκάτης καὶ τετάρτης ἰνδικτιῶνος, Ἰουνίῳ δὲ μηνὶ ἑνδεκάτῃ, κατέπλευσαν οἱ Ῥὼς κατὰ Κωνσταντινουπόλεως μετὰ πλοίων χιλιάδων δέκα, οἱ καὶ Δρομῖται λεγόμενοι, οἳ ἐκ γένους τῶν Φράγγων καθίστανται. Но  при этом он указывает, что они являются дромитами(Δρομῖται) и происходят из племени франков(ἐκ γένους τῶν Φράγγων). Псевдо-Симеон поясняет откуда возникло название дромиты: «Дромитами они назывались потому, что обладали способностью быстрого передвижения»(от греч. Дромос – «бег»). Васильев А. предлагал другую версию основанную на греческом названии местности в устье Днепра.

Но особенно интересно это сообщение тем, что Продолжатель Феофана указывает, что росы принадлежат к роду франков. Это настолько возмутительное сообщение, что норманнисты - издатели и переводчики текста (гл.ред Литаврин Г.Г. Бибиков М.В.) даже не удосужились его откомментировать.  И понятно почему - это место совершенно не вписывается в норманнистические построения.  В славянских переводах аналогичного места из Георгия Амартола книжники автоматически заменяли франков на варягов.

(И с т р и н В. М. Книги временныя и образныя Георгия Мниха. «Хроника» Георгия Амартола в древнем славянорусском переводе. Т. 1. Пг. 1920, с. 567)

Начиная с Олега, киевские князья использовали варягов, в качестве своих дружинников. Уже под 907 годом летопись сообщает, что «Іде Ѡлег(л)ъ  на Грѣкы . Игорѧ ѡставивъ Кыєвѣ̑ . поӕ же множьство Варѧгъ . и Словѣнъ . и Чюди . и Кривичи . и Мерю . и Полѧны . и Сѣверо  и Деревлѧны . и Радимичи . и Хорваты . и Дулѣбы . и Тиверци . ӕже суть толковины . си вси звахутьс̑ Великаӕ Скуфь» .(ПСРЛ т.2)

Попутно, заметим, что летописцы правильно понимали греческие хронографы и название Великая Скифь распространяли на славян.  Князь Игорь приглашал варяг в свои походы. В летописи не указывается, про варяг в 941 году, но безусловно они были в войске Игоря. И после неудачного  похода 941 года Игорь послал снова за море к варягам, чтобы собрать еще большую рать. «Игорь же пришедъ нача совкуплѧти воѣ многи и посла по Варѧги многи  за море вабѧ є  на Греки паки  хотѣ  поити на нѧ» (ПСРЛ. т.1)

Как видим, русские книжники при переводе с греческого Георгия Амартола перевели франков, как варягов. Конечно, если понимать под варягами скандинавов, то совершенно непонятно, причем тут франки. Но так как варяги не были скандинавами, а были южнобалтийскими славянами, то все становится на свои места. Южнобалтийские славяне, начиная с эпохи Карла Великого, в той или иной мере находились в вассальной зависимости от франкской империи, а потом и Священной Римской империи. Как известно, еще Карл Великий предпринимал попытки подчинить южнобалтийских славян. О походе 789 года против вильцев (лютичей) сообщает довольно много источников. Например, Ламберт Херсфельдский: «789. Карл подчинил народ вильцев» (Ламберт Херсфельдский, Анналы, 789 г., Москва, 2013, стр. 24) За десять лет до похода Игоря восточно-франкский (германский) король Генрих I Птицелов(876-2.07.936, король с 919 г.) совершил поход против ободритов, о чем сообщает тот же Ламберт Херсфельдский : «931 г. Король Генрих подчинил ободритов». Ламберт Херсфельдский, Анналы, 931 г., Москва, 2013, стр. 29). Южнобалтийские славяне входили к моменту похода Игоря в сферу влияния восточно-франкских королей. Никаких данных о подчинении франкскими королями Скандинавии нет, как нет и известий о том, что скандинавов называли франками. На подчиненные, пусть и не полностью народы греческие летописцы переносили название господствующего народа, или возглавляющего военный поход. Точно также как византийцы все племена выступившие с русью на Константинополь называли русью, также точно и варягов называли франками. Это не ставило в тупик русских книжников и они правильно указали, что это были варяги. Поэтому, здесь нет никакой загадки. Просто это еще одно из многочисленных опровержений норманнизма. 

Но это известие интересно еще и тем, что здесь же используется несколько другой термин для обозначения русских кораблей.Ῥουσικῶν πλοίων. Это особо интересно, так как отражает чередование корневой гласной о/у у греков при обозначении русов. А это может быть следствием прямого заимствования от русов их славянского самоназвания. Академик Литаврин Г.Г. в связи с этим чередованием гласных пишет: «Следы бытования в византийской среде этникона Ῥουσ- с корневым u говорят о возможной связи греческого названия Руси с русским термином»(стр.295). О распространенности в греческом языке в тот период названия Руси с огласовкой на u свидетельствуют также этниконы Ῥουσῶν из актов Русского афонского монастыря. Кроме того, современник Константина Багрянородного, Лиутпранд Кремонский передает на латынь с греческого этникон явно с огласовкой на u (Rusios).

 Еще одно упоминание русов  у Продолжателя Феофана связано с операцией по освобождению Крита от арабов. Крит был под арабским контролем более ста лет. В 960-961 годах была предпринята военно-морская экспедиция византийской армии под командованием Никифора Фоки  по освобождению Крита. В освобождении Крита принимали участие войска , состоящие из различных народов.

8. Потому и движимый божественным рвением самодержец Роман[ix] по совету и здравомыслию паракимомена Иосифа собрал отовсюду суда и военные корабли и решил направить их к Криту с жидким огнем и отборным войском фракийцев, македонцев и слависиан(Σθλαβησιάνων) на борту. (Продолжатель Феофана, Жизнеописания византийских царей,С.-Петербург, Алетейя, 2009, с. 288)

Термин «слависиане» связан со славянами, но не является его синонимом или заменой. В этом отрывке нет прямого описания, кто такие слависиане, но у Константина Багрянородного в разных произведениях несколько раз встречаются они. «Поскольку же, как было упомянуто, вторглись в фему Пелопоннес слависины (Σθλαβησιάνοι), василевс боясь, чтобы они присоединяясь к славянам(Σθλάβοις), не учинили полной гибели этой фемы», дал им хрисовул, дабы они платили пакты как и раньше: милинги – 60 номисм, а эзериты – 300 (номисм)» (Константин Багрянородный, Об управлении империей, гл.50, Москва, 1991, стр.223).  Обычно Константин называет славян Σκλάβοι(Склавы). Но в данном месте, единственный раз упоминается Σθλάβοι, что, скорее всего, связано с упоминанием слависиан в этом же предложении. Под Σθλάβοι имеются в виду славяне Пелопоннеса :милинги и эзериты(озериты). Намек на то, что слависиане могут присоединиться к этим славянам также может означать, что речь идет о славянах. В книге «О церемониях» есть указание на то, что «слависиане фемы Опсикий, собирали средства для похода греческого войска на Крит в 949 году, в царствование Константина Багрянородного. Причем с трех предводителей слависианов было взято по 5 номисм, а с прочих - по три. Для самого похода из слависиан было взято 220 человек. Как известно, поход закончился поражением. Для 127 оставшихся в живых слависиан после неудачного похода была определена плата: трем главам по 5 номисм, а прочим по 3.  Б. Ферьянчич считал, что это военнообязанные славяне, переселенные в Опсикий при императоре Ираклии (610-641) в Малую Азию. Скорее всего, эти же слависиане участвовали и во втором походе на Крит в 960-961 году.  Литаврин Г.Г. признает, что «Этноним Σθλαβησιάνοι не равнозначен этнониму «славяне»»[x]. Но сам он в комментариях оставляет вопрос о слависианах открытым. Но некоторые выводы из текстов Константина Багрянородного можно сделать. Прежде всего, видно, что он не смешивает славян и слависиан, но и не противопоставляет их. Последних, скорее всего, он рассматривает как часть славян. Не является термин «слависиане» и техническим термином обозначающим «стратиотов из славян» (военнообязанных крестьян из славян), иначе непонятно почему военнообязанные крестьяне напали на Пелопоннес. Скорее всего, это какая-то группа балканских славян, часть из которых действительно переселилась в Малую Азию и стали военнообязанными подданными византийской империи. Скорее всего, они же участвовали в описываемом у Продолжателя Феофана походе на Крит.  В этом отрывке перечисляются не все народы, участвующие в походе. В последующем отрывке Продолжатель Феофана вместе с фракийцами и македонцами указывает конных росов.  

10. Выслушав такие слова, царь уже не мог больше сдерживать своего порыва, вооружил войско, уплатил ему жалование, снабдил магистра деньгами и в июле пятого индикта отправил его в поход вместе с китонитом-стражем Михаилом. Судов, оснащенных жидким огнем, было две тысячи, дромонов тысяча, кораблей, груженных продовольствием и воинским снаряжением, - триста семь. Доместик Никифор, выйдя из царственного города, прибыл в Фигелы, позаботившись о том, чтобы весь флот держался вместе, и причалил туда. Мудрый военачальник, он послал вперед быстроходные галеи с приказом произвести разведку и взять языка. Они отправились, взяли пленных и доставили их магистру. Он с пристрастием их допросил, выяснил, что эмира Крита и первых его людей нет в крепости, что находятся они в своих поместьях, и потому тотчас поспешно быстрым ходом приблизился к острову и причалил к берегу. Сойдя на сушу, он разбил лагерь, выкопал глубокий ров и отправился за добычей, велев при этом всем держаться вместе и не выходить из рядов, пока врагам ничего не известно о его войске. Двинувшись к крепости, он согнал и запер напуганных критян - жителей округи в ее стенах. После этого много их ежедневно перебегало к магистру. Узнав, что отрезанные от крепости жители бежали в ущелья, теснины, долины, болота и горы, Никифор снарядил войско и конников росских, анатолийских начальников, а также фракийцев и македонцев отправил вперед, ну а сам разумный и мужественный доместик обосновался за Сакой.

(Продолжатель Феофана, Жизнеописания византийских царей,С.-Петербург, Алетейя, 2009, с. 289)

Подтверждение о высадке кавалерии с кораблей сообщает Лев Диакон в своей «Истории», но не сообщает, из каких племен были эти отряды. Так как здесь вместе с фракийцами и македонцами упомянуты росы, можно было бы подумать, что слависиане и есть росы. Но в еще одном отрывке, росы и слависиане перечисляются отдельно. Это означает, что автор, скорее всего, не полностью во всех отрывках сообщает состав войска. Росы и слависиане упоминаются в отрывке с описанием заключительного штурма Хандака(современный Ираклион) войсками Никифора Фоки в 961 году.

«Самодержец Роман, узнав о нужде, затруднениях и недостатке провианта в войске, тотчас по доброму совету паракимомена Иосифа отправил им продовольствие. Наши немного воспрянули духом. Уже почти восемнадцать месяцев, а то и больше вели они осаду, критяне израсходовали запасы продовольствия и деньги и, доведенные до крайности, ежедневно перебегали к магистру, и вот доместик схол в марте шестого индикта по велению всем управляющего Бога призвал войско к битве и приготовил к сражению отряды, щиты, трубы. Приготовив все это, он приказал начальникам тагм и фем, армянам, росам, славянам(слависианам – Σθλαβησιάνων) и фракийцам наступать на крепость. Одни теснили, другие оттесняли, схватились друг с другом, метали камни и стрелы, а когда продвинулись к стенам и бойницам гелеполы, напали на наглецов страх и ужас. И после короткого сражения наши взяли город».

(Продолжатель Феофана, Жизнеописания византийских царей, С.-Петербург, Алетейя, 2009, с. 292)

Прежде всего, здесь нужно отметить, что издатели «Жизнеописания византийских царей, С.-Петербург, Алетейя, 2009» (редколлегия : председатель - Литаврин Г.Г. ,  а также Бибиков М. В.  и др.) вместо слависиан вставили в текст перевода славян. На самом деле в греческом тексте стоит то же самое слово, что и в параграфе 8. Это подмена понятий, с целью противопоставить росов и славян, как этнически разные народы. Чтобы не быть голословным, я специально приведу фотографию этого места из издания греческого текста.

CSHB_45, De Romano Constantini Porphyr.F. p. 481

Само по себе то, что академики, профессора, доктора исторических наук легко соглашаются заниматься подлогом, не боясь за свою репутацию, это показательно. Это показатель состояния отечественной исторической науки. И это свидетельствует о том, что это не особая точка зрения, или научное мнение, а целенаправленное искажение истории России, преследующее совершенно другие, отличные от научных, интересы. Такая подмена дает дополнительные основания М. В. Бибикову утверждать, что «Наряду с Константином Багрянородным различает росов и славян и Продолжатель Феофана»[xi].

Росы и слависиане здесь перечислены отдельно, и это понятно. Росы – это восточные славяне, а слависиане – отдельная группа славян и скорее всего, еще и переселенцы в Малую Азию. Вполне логично, что византийский автор различает их. Но даже если бы в тексте перечислялись отдельно росы и славяне, этого было бы недостаточно для того, чтобы сделать вывод об этническом отличии россов от славян. Для византийцев было совершенно естественно отличать балканских и западных славян от восточных. При этом специального термина они для западных и южных славян не использовали, а просто называли их славянами. Никакого противопоставления россов и славян, как скандинавов и славян, и в помине нет у Продолжателя Феофана. Наоборот, мы видим, что при первом нападении на Константинополь в 860 году он называет россов скифским народом, размещая их на север от Черного моря, там, где и жили восточные славяне. Во время нападения Игоря в 941 году из-за наличия большого числа варягов в его армии, он называет их франками. Это выдает в варягах южнобалтийских славян. Участвующих же в освобождении Крита россов он рассматривает отдельно от специфической группы славян - слависинов.  Никакого противопоставления росов и славян нет. Никаких норманн или скандинавов Продолжатель Феофана не называет, и вывести норманнство росов из этих текстов невозможно. Наоборот, какая-то часть из этих россов называлась франками, которых русские книжники называют варягам, что является подтверждением того, что варяги являются южнобалтийскими славянами. Таким образом, тексты Продолжателя Феофана, являются еще одним опровержением норманнизма и утверждением славянского характера древнерусского государства и славянского же происхождения самих варягов.